|
Стр. 1 из 2 Хочешь жить умей крутиться,
Но крутиться так, чтобы не ошибиться.
Хочешь жить умей вертеться,
Но вертеться так, чтобы не получить пулю в сердце.
(Василий «Баста» Вакуленко)
Глава 1.
1
Ночь. Тьма. Холод. Сырость. Город. Большая часть его пуста. Окраины изредка содрогаются от пробирающего до костей собачьего воя. Время от времени моросит дождь. Полуразрушенные здания пристально наблюдают пустыми глазницами окон за руинами улиц. Тишина давит на уши. Звук упавшего камня разносится на сотни метров вокруг. В воздух взмывают стаи черных ворон. Раньше в городе жили люди, и вопреки всем ударам судьбы они и сейчас продолжают здесь жить.
В глубине распотрошенного дома, по закопченным, вспухшим от влаги стенам старой трехкомнатной квартиры скачут отблески костра. С улицы его не увидишь, кострище благоразумно сложено в коридоре, окна в комнатах закрыты фанерой. Дверь на всякий случай подперта ржавым каркасом простой металлической кровати. С высоты шестого этажа днем видно довольно далеко. Благо проспект, вытянувшийся параллельно дому, позволяет. Ночью же, не видно ни черта. Эта квартира, наряду с несколькими другими, обеспечивала некий мобильный, отвлекающий от настоящих укрепленных ячеек, наблюдательный пункт. В смене длящейся сутки, по правилам должно было присутствовать два человека. Дежурили на таких НП почти все жители общины и в среднем коротали здесь время раз в месяц. Вот и этой ночью, сидя около костра, грел в желтой алюминиевой кружке овощной суп пожилой мужчина. Сидел он на кожаном кресле, явно срезанном не с дешевого автомобиля. Аромат бульона еле заметно наполнял помещение.
- Не маячь, сядь, перекусим, - дед довольно подначивал Пашу, кроша черствый сухарь в кружку.
Сегодня Паша, по давно прижившейся кличке Мыш, был не в духе. Завтра днем приходил долгожданный караван. Дюжина фур с востока, груженые не только одеждой, консервами, различным оборудованием и запчастями, чертежами и схемами, но и, как выражался один из торгашей на местном рынке - «хитом сезона», переработанными наладонниками из бывшего Китая. Никто не мог понять, как китайцы смогли восстановить разрушенные производственные линии. От ЭМИ излучения выгорела вся электроника, погибло большинство инженеров, утратились данные необходимые для проектирования. Но меньше чем за год, ценой невероятных усилий и чего уж там таить людских жизней, удалось собрать первую пробную партию. Результат того стоил. КПК неплохо окупались, многие функции наподобие сотовой связи, новоиспеченные инженеры ликвидировали. Другие, однако, наоборот добавили. Например, улучшенные навигационные возможности. Спутники GPS к удивлению многих еще работали. В комплекте шло специальное устройство для ручной подзарядки. Приходилось, правда, по часу до изнеможения вращать ручку, но ради пяти часов работы такого устройства, можно было и потрудиться. Помимо карт России, перекупщики из Новосибирска загружали на каждый экземпляр уйму полезной информации: справочники по механике, медицине, партизанскому делу, выживанию в различных условиях, даже анекдоты и музыку если оставалось место.
Никто из общины не пожелал заменить Мыша на дежурстве, даже за обещание отдежурить взамен два раза. Их можно было понять, мужчины вынуждены пахать в три погибели ради семьи, ради своих любимых отпрысков. Женщины сидели с детьми, родными и приставленными администрацией сиротами. За опекунство хоть и полагалось небольшое вознаграждение и льготы в выдаче пайков, но все-таки это был адский труд.
- Егорыч, ты вот, разве не хочешь на базар попасть? Перекупщики ведь, все сливки снимут, да и с мужиками из конвоя потереть о том, о сем хочется. Эх, что интересно за горами творится? – не мог угомониться парень.
- Они че, по-твоему, на день приехали? Пока с Хозяином в баньку сходят, девок потискают, за столом пообщаются, наконец, к согласию по оплате придут, минимум три дня пройдет. Да и весь товар торгаши не осилят скупить. Хотя… - старик призадумался, - тебе то, малолетке, какие нахрен сливки? Че богатый шоль?
- У меня ведь даже ствола нет, - пропустив мимо ушей вопрос Егорыча, размышлял Мыш, - вот бы ружьем разжиться, эх, жаль даже Укорот не потяну.
- Малец, а ты на какие средства ствол приобретать вздумал? А ну колись где взял, - отчаянно дуя на кипящий суп, напирал дед.
- Не твое дело. Где взял, там уже нет, - шутливо огрызнулся Паша. – Ладно, успокоил ты меня, давай пожрем и спать.
Раскрыв выцветший рюкзак, и немного в нем покопавшись, Паша извлек на свет божий, точнее на полумрак, оранжевую пластиковую емкость с сушеной рыбой. В озерах окружавших город она водилась в избытке и поэтому была довольно дешева. Вслед за рыбой из рюкзака показалась двухлитровая бутылка с чистой водой и баночка со смесью трав, заменявших чай.
Поужинав, Паша незаметно погрузился в дрему, сморенный горячим чаем и костром.
- Ты лягай, сынок, я посижу, - ласково пробормотал сквозь пелену сна дед.
2
Сон. Странное чувство. Ты думаешь, что это реальность, при этом осознавая, что это всего лишь сон. Невероятно, но факт. Два противоположных факта сливаются в голове в одно целое. Перед глазами появляется вся картина происходящего в виде определенных картинок, мозг воспринимает кусочки мозаики, как нечто само собой полагающееся. Но, как ни удивительно, ты не помнишь, что происходило секунду назад. Сознание скачет из одного мира в другой. При пробуждении, мы почти сразу переключаемся на действительность. Отрывки воспоминаний лишь изредка посещают нас спустя недели, месяцы, годы…
3
- Проснись! Паша! Да встань ты, наконец, - Егорыч тряс парня за плечо, пытаясь разбудить.
Открыв глаза, Мыш недоумевал. Холодный пот покрывал все тело липкой, противной пленкой. Мысли странно разбегались. Чувство страха и растерянности не покидало тело. Захотелось умыться. Через оконные щели потянуло утренней прохладой. Стало зябко. Егорыч подкинул дров в остывающие угли.
- Тебе, видать, кошмар приснился. Дергался, бормотал всякую чушь, - улыбнулся дед, обнажая не характерные для этого времени и своего возраста, красивые белые зубы.
- Времени сколько? – приходя в себя и подымаясь с дырявого матраса набитого сухой травой, спросил Мыш.
- Пять тридцать ровно. Чай будешь или еще поваляешься?
Светало. На улице белой пеленой висел туман. Изо рта валил пал. Середина июля, а холодно как в сентябре. Грех жаловаться, прошлое лето даже летом назвать было сложно. Днем дождь, ночью заморозки. И ветер. Ветер сбивающий с ног, срывающий крыши с домов, губящий и без того скудный урожай.
Алюминиевая кружка с кипятком и травяным чаем приятно обжигала руки и язык. Дед грыз сухарь, внимательно осматривая улицу.
Солнце едва касалось первых этажей здания. Яркие лучи пробивались сквозь городскую застройку, стремясь хоть немного порадовать сонных жителей.
Начинался новый трудовой день. Женщины, мужчины, дети, все в равной мере выполняли свои обязанности. Ни рыбаки на озерах, ни рабочие на полях, ни строительные бригады не роптали по поводу двенадцатичасового рабочего дня. Люди понимали – не работаешь, значит не ешь. Не ешь больше недели, умираешь в муках. Арифметика проста, как дважды два.
4
В четыре часа дня по местному времени с дальнего блокпоста, охраняющего въезд в город, поступило сообщение о приближении автоколонны. Вереница фур и легкой бронетехники опознала себя по радиосвязи. Долгожданный торговый караван прибыл.
- Погляди, Егорыч, едут родненькие! – не отрываясь от казенного бинокля, завопил Паша. Разглядывание окрестностей в этот нехитрый прибор стало любимым времяпрепровождением Мыша. Бинокль, наряду с рацией и двумя облезлыми АК74 с боекомплектом выдавалось дежурящим строго под расписку. Дорогие вещи по местным меркам.
Колонна растянулась на значительное расстояние. Во главе её медленно двигался дозорный БТР80 в сером городском камуфляже Внутренних Войск. На расстоянии в полкилометра от него, осторожно ползли два точно таких же БТР с бойцами на броне, прикрывая двенадцать тяжелогруженых длинномерных фур с Камазами и Уралами в роли седельных тягачей. Машины подверглись существенной модернизации. Кабины, баки увеличенного объема и частично колеса красовались навесной противопульной защитой. Лобовое стекло, видимо тоже пуленепробиваемое, прикрывалось специальными створками. На крышах установлены пулеметы Калашникова, прикрываемые с бортов небольшими броневыми экранами. На двух Уралах мастера благоразумно установили бульдозерные отвалы, для разгребания завалов и сталкивания различного мусора с дороги. В середине колоны угрожающе ощетинились два ствола ЗУ23-2 в кузове бронированного Урала. Замыкающими выступали два БТР80 в лесном камуфляже, Камаз - КШМ и по совместительству техничка с мощной лебедкой, складом запасных частей и радиостанцией, БРДМ-2 и два довольно грозно выглядящих Урала с прицепами-цистернами для дизельного топлива. На правом борту одной из цистерн изрыгал пламя нарисованный во всю длину древний огнедышащий дракон. Страшно представить, сколько топлива сжигали эти монстры за день.
Спустя некоторое время машины скрылись за домами. Дорога к рынку и складам виляла между девятиэтажными домами и различными строениями, в некоторых местах грамотно перекрываемая бетонными блоками. Строго говоря, в город вело две крупные, точнее сказать некогда крупные автомагистрали. Шоссе федерального значения. Так оно официально именовалось в прошлом. Через несколько лет ей суждено было стать крупной торговой артерией, соединявшей многие поселения.
Паша и Егорыч немедленно перебрались в комнату у противоположной стены здания и прильнули к небольшим щелям у заколоченного окна. Егорыч отряхнул простые камуфляжные штаны и достал пачку папирос из расстегнутой куртки. Мыш противно скривился, он в отличие от своих сверстников на дух не переносил табачный дым.
Навстречу колонне, мимо наблюдательного пункта, резво пронеслась зеленая Нива администрации города. Пулемет на турели, в знак дружелюбия разряжен и одет в брезентовый чехол, предотвращающий его коррозию. Улица заметно оживилась. К дороге сперва подтянулись дети не занятые на работах, а потом и остальное население, которому посчастливилось выбить «полчасика на перекур» у начальства. Становилось шумновато.
Нива и техника торговцев появились из-за обшарпанного здания библиотеки к тому моменту, как Егорыч закончил курить, а Паша совсем извелся от нетерпения. Тротуары по бокам дороги окончательно забили пребывающие люди. Все громко болтали, толкались, шутили, в общем, радовались приближению праздника, устраиваемого каждый раз по приезду караванов. Завтра все смогут повеселиться и выбрать товар по душе, будь то безделушки и украшения для женщин и детей или оружие и снаряжение для мужчин. У города редко бывали по-настоящему счастливые дни. Его жители старались ценить каждый светлый момент, жаль, что их было так мало.
На броне бронетехники и за пулеметами фур расположились явно не гражданские лица. Шикарные бронежилеты и разгрузки, цифровой камуфляж, современные каски, дорогущие армейские ботинки, наколенники и налокотники, лица скрыты капюшонами и платками , в руках свеженькие АК-74М в новейших «обвесах», все говорило об обеспеченности и подготовленности бойцов к многонедельным рейдам.
Рыча дизелями, техника медленно проследовали к рыночной площади.
- Ихняя ЗУшка дом насквозь прошить может, - усмехнулся дед, - или «броник» за пару километров разобрать на запчасти. Не дай Бог, под обстрел такой штукенции попасть.
Паша продолжал заворожено глядеть в сторону торговцев. Он бы все отдал, чтобы быть такими как они. Настоящими бойцами.
5
Дневная духота быстро сменилась вечерней прохладой. Смена прошла без происшествий, собаки, правда, докучали, видимо почуяли запах еды и костра. Дикие совсем стали. К человеку близко не подходят, боятся что подстрелят. Бегают в поле зрения, выискивая крыс и мышей в руинах. Впрочем, сунься к ним один, порвут в клочья. Это уже не те милые домашние песики. Это матерые волки, готовые броситься на тебя при первом признаке страха или неуверенности.
Закинув потрепанный рюкзак за спину, и закрыв железную дверь на висячий замок, Паша быстро вышел из грязного подъезда. Город выделил небольшую двухкомнатную квартиру в старом доме. Первое, что сделал Мыш, так это попытался хоть немного утеплить жилое помещение. Фанерой и тряпьем наглухо закрыл разбитые окна. С огромным трудом убрал весь мусор, отставшие обои и штукатурку. Ножовкой по металлу срезал батареи и заложил часть стен кирпичом, с огромным трудом притащенным с пригородных развалин. Последние сбережения пошли на постройку буржуйки. Слава Богу, размышлял Паша, крыша не течет. После проведенных манипуляций, температура в комнатах повысилась до оптимальных значений, пригодных для зимовки. Огромное пуховое одеяло, побольше дров, молитва перед сном и можно не бояться околеть ночью от холода.
Район города, в котором находился дом, в основном населяли бедняки, что, однако, не мешало им бойко торговать различной мелочевкой на рынке. Даром, что все средства, вырученные с продажи грибов, рыбы и ягод непременно пропивались. В соседнем доме вполне приличная семья пекла хлеб. На стене под окном первого этажа краснела крупная надпись: «Горячий хлеб, пятера либо сигареты». Каждое утро запах свежей выпечки разносился по микрорайону, заставляя нищих пускать слюни.
В приподнятом настроении дорога до рыночной площади заняла не более получаса. Раньше это место было обычной средней школой с небольшим живописным парком. Удачно расположенное место после войны превратилось в организованный торжок, со своим хозяином, охраной, порядками и правилами. Здание средней школы изрядно укрепили: заложили многие окна, укрепили стены, построили печи для отопления, опутали все егозой. На крыше разместились укрепленные точки с одним Кордом и тремя ПК. Подвалы переоборудовали под склады. По периметру на высоких укрепленных вышках дежурили стрелки, для сохранности имущества торгующих, так сказать. Аренда торгового места обходилась в одну пятеру за сутки, либо три за неделю.
Вереница машин расположилась на огороженной асфальтовой площадке под присмотром охраны. Прибывших торговцев не было видно. В бане, наверное, или за столом расположились. Торговые ряды, несмотря на позднее время, все еще были полны народа. При входе двое крепких парней собирали оружие у входящих, аккуратно складывая его в ящики и выдавая железные номерки. Самые востребованные товары располагались недалеко от входа. Табак и алкоголь, оружие, продовольствие, обувь, обмен патронов, все на чем держится послевоенная экономика. Ближе к концу рынка торговали книгами, дровами, различными рыболовными и охотничьими принадлежностями, дешевой самодельной одеждой. Гул и шум разносился на весь микрорайон. Многие выкрикивают импровизированные частушки и призывы заходить именно в их отдел. Посреди площади на деревянном постаменте стоят трое грязных, тощих людей закованные в кандалы. Воры и мошенники. Разговор с ними в этих местах короткий.
6
Местное кафе пользовалось бешеной популярностью - за сущие копейки можно было наесться до отвала. По принятой на Руси традиции заправлял данным заведением уроженец Кавказа - пятидесятидевятилетний Аслан Муратович, по совместительству главный шеф-повар. Аслан отличался редким в этих краях неподдельным радушием и дружелюбием. К каждому посетителю, этот всесторонне развитый человек мог найти подход. Не гнушался откушать чаю вместе с гостем. Аслан неплохо платил за дорогие спиртные напитки и сигареты, найденные на развалинах.
Мыш неспешно прошел в дальний плохо освещенный угол. Добротный деревянный стол и лавки оказались свободны, хотя в одноэтажном здании было довольно многолюдно. Официант, точнее миловидная официантка не заставила себя долго ждать.
- Чай, пожалуйста.
- Будет сделано, - улыбнулась в ответ девушка.
У стойки бара промелькнул Аслан, держа в руке поднос с блюдами. В противоположном конце кафе вальяжно расположились двое бородатых мужчин, что-то негромко обсуждавших. Один из них усердно размахивал руками, изображая нечто вроде огромного пса. Недалеко от них яростно обгладывал кость высокий плотный белобрысый детина с дорогим АПС в черной нагрудной кобуре. Поодаль от него шумела большая компания мужчин в разномастной экипировке. Самыми дисциплинированными оказались ребята из городской поисковой группы, скромно попивающие пиво возле входа. Впрочем, они могли позволить себе заказать ящик шампанского или водки - недельный рейд закончился удачно, поисковики взяли под контроль две удаленные деревни, что означало дополнительный приток продовольствия в обмен на защиту и медикаменты. Кроме того, удалось найти не распотрошенный склад с одеждой где-то на окраинах соседнего покинутого людьми города.
Неожиданно дверь отварилась и в помещение один за одним зашли десять человек, те самые бойцы охранения каравана. Красуясь дорогущим снаряжением, караванщики властно огляделись и проследовали к столам возле Мыша. К ним немедленно подошел Артур, неизвестно откуда взявшийся.
- Что кушать изволите, уважаемые?
- Шашлыку по две порции, супчик, водочку обязательно, зелень, ну что в этих случаях полагается, - усмехнулись мужики.
- Сейчас все будет, обождите минуту, чай распоряжусь подать.
- Чай это хорошо…
Приняв заказ, Артур умчался на кухню. Караванщики стали обсуждать что-то свое. Паша прислушался, всем своим видом показывая безразличие к разговору.
-… да пошли вы! Говорю, своими глазами видел! – худощавый парень с черными волосами, что-то яростно доказывал своим товарищам.
- Ты еще скажи, Боинг видел, чистенький, беленький, прямо из Москвы. Просим Вас пристегнуть ремни, дабы избежать травм при посадке! - вся компания дружно заржала.
- Ваш чай, - официантка с зеленым подносом сноровисто расставила чай на столе, не дав Паше дослушать разговор.
Внимание Мыша привлек самый тихий из бойцов. Светлый ежик из жестких волос, широкий кривоватый нос, низкий рост. На вид лет 45. Пристально осматривая кафе, караванщик потягивал воду из кемелбека. Что-то в его облике притягивало взгляд. Паша внимательно осмотрел молчаливого человека. Родимое пятно на шее, большое круглое родимое пятно!
- Дядя Федор! – Паша вскочил из-за стола с радостным лицом, попутно опрокинув на себя кружку горячего чая.
Бойцы мгновенно вскинули оружие, развернувшись на стульях. Под прицел попали все обитатели харчевни.
- Спокойно, опустить стволы, - человек кинулся обнимать Мыша, - Паша? Племяша мой!
Посетители недоуменно уставились на сцену встречи родственников. Кафе мгновенно затихло.
- А мама где? – на глазах Федора навернулись слезы.
- Нет мамы… - Паша приник к груди вновь обретенного дяди.
- Дядя Федор, можно с тобой поехать?
7
- Виталя… Виталя ты где?! – завопил в темноте детский мальчишеский голосок, - Виталя мне страшно!
- Тише, Дима… тише… Я тут, все хорошо, не бойся. Давай, поспи еще, - в полумраке шептал двадцатилетний Виталий, гладя по голове младшего брата.
- Слышь, скажи ему, чтоб заткнулся, - из глубины помещения пригрозил мужской голос, - а не то сам заткну.
Виталя промолчал. Про себя подумал: «Только подойди сука, зубами глотку порву».
- Успокойся Дима, я с тобой, - Виталя крепко обнял брата и укутал его своей курткой.
- Мальчик, рассказать тебе сказку? - тихо спросила престарелая женщина с хрипотой в горле. – Я много сказок знаю. Русские народные. Или хочешь колыбельную? Мама тебе пела колыбельные песни?
Дима, рыжий веснушчатый семилетний мальчуган, всегда отличался широченной улыбкой и огромными яркими глазами. До этого злополучного дня жизнь его протекала относительно спокойно и благополучно. Родители были без ума от своего младшего чада. Отец мастерил сыну самодельные игрушки и придумывал различные интересные игры. Однажды он раздобыл пневматическую винтовку, правда, без пулек. Впрочем, братья довольно быстро научились изготавливать самопальные пульки из свинца. Вся сельская детвора выстраивалась в очередь, чтобы хоть разок «стрельнуть». Мать баловала детей различными сладостями и «вкусняшками», как выражался маленький Дима. Вечерами вся семья вслух читала книги. В свои семь лет Дима отлично знал грамоту и арифметику, хорошо писал и рисовал. Деревня, в которой жило семейство Чадовых, процветала. Поля давали большой урожай, коровы молоко, фруктовые сады довольно сносно плодоносили, речка одаряла поселение рыбой и раками. У мужчин имелось оружие, да не обычные ружья, а самые настоящие пистолеты-пулеметы ППШ и несколько винтовок Мосина. Видимо с консервационного хранения мобилизационных складов. Некоторый напряг был с патронами, но стрелять не приходилось уже давно. В общем, жили крестьяне не то чтобы припеваючи, но в каком-никаком достатке. Не жаловались на судьбу, грех на нее жаловаться, когда сыт, живешь в безопасности и ни в чем не нуждаешься. Трудов, правда, это стоило неимоверных. Люди вкалывали без передышки. Ради себя, ради детей. Лет пять назад почти весь скот сдох, до этого засуха страшная стояла, а зим пятнадцать назад морозы летом стояли! До минус пяти градусов доходило днем. Ничего, сельские люди привычны к трудностям, справились. Никак иначе Бог помог. Народ русский и пострашнее напасти видывал…
Однако, всему хорошему рано или поздно приходит конец. Три дня назад, в ночь со среды на четверг случилось ужасающие событие, унесшее около четырех десятков жизней. Началось все, часа в два ночи, с неожиданной потери радиосвязи с деревней «N», находившейся в семи километрах севернее по проселочной дороге. В назначенное время связист дружественной деревни не вышел на радиоперекличку. Доклад в администрацию поселка не вызвал никаких беспокойных мыслей, разрывы на обветшалой линии случались частенько. Небольшая разведгруппа, созданная специально для устранения неполадок, выдвинулась в село «N» спустя двадцать минут. Не прошло и четверти часа с их отъезда на велосипедах, как в направлении поселка ночную тишину прорезали выстрелы. Три добротные, приглушенные расстоянием, пулеметные очереди. Люди запаниковали. Мародеров в этих краях совместными усилиями извели больше четырех лет назад. Всех дееспособных мужчин подняли с теплых и уютных семейных постелей, раздали оружие. Расчехлили старый, проржавевший, но еще работавший прожектор, запитав его от чадящего, надсадно харкающего генератора. Расположившись у дороги и наспех накидав бревен, стали ждать. Через некоторое время все увидели то, от чего у немногих выживших после, поседели волосы. По дороге шагали фигуры огромного роста с мощными очертаниями, словно механически передвигавшие ноги. Прожектор мгновенно высветил их лица, все еще остававшиеся неразличимые из-за значительного расстояния.
- Остановитесь или мы открываем огонь на поражение! – заорал Николай Иванович, пожилой, но крепкий мужик. Председатель деревенского совета.
Фигуры продолжали медленно двигаться, внушая страх деревенским работягам.
- Еще шаг и мы стреляем, - взволнованно выкрикнул председатель, и добавил, словно подбадривая себя, - внимание, целься!
Ни на секунду не задержавшись, громадные незнакомцы лишь ускорили шаг.
- Огонь, - скомандовал Николай Иванович, мгновенно захлебнувшийся кровью. Пули порвали шею, выбили желтые зубы, насквозь прошили грудь. Шквальный огонь со стороны фигур почти мгновенно подавил желание сопротивляться. Не смотря ни на что, со стороны деревни застрекотали древние пистолеты-пулеметы, заухали дробовики, загудели, прорезая ночную тишину винтовки.
К всеобщему удивлению, а скорее ужасу, нападавшие даже не подумали залечь, идя не шелохнувшись на позиции селян. Пули не причиняли им вреда. Что за бронежилеты такие на них? Под ураганным огнем даже самые навороченные рассыпались бы в труху. Казалось, их ничуть не смущают чудовищные удары в тело. Выстрел из помповика пришелся точно в колено одному из нападавших громил. Слегка пригнувшись, он дал короткую ответную очередь из ручного пулемета в направлении стрелявшего. Пули выбили кровавые брызги из живота молодого парня. Грузно упав на землю, он заорал не своим голосом. Силы покидали его с каждым фонтанчиком крови. Ужасающие тела двигались, сметая все на своем пути, не один из них не был выведен из строя. Десятки пуль впивались в их тела, не оставляя кровавых пятен. Крики и вопли слились в одну большую стонущую массу, выстрелы со стороны селян угасали. Ополченцы дрогнули. Выжившие бросились бежать, ловя спинами крошечных всадников смерти. Нападавшие стреляли кучно, укладывая очереди практически в одну точку.
Обвисшие куски ткани и резины, изрешеченные одеяния, уже не могли скрыть металлические эндоскелеты. Защелкали одиночные выстрелы. Лишь три дюжины человек со всей деревни уцелели. Две из них попали в плен к бездушным машинам…
- Я сказал, пусть притухнет! – рыкнул незнакомец.
- Паша да не горячись так, он еще ребенок… - просипел слабый голос.
8
Прошло четыре дня с момента встречи Паши и его дяди по материнской линии. Оказалось, Федор возглавлял отделение бойцов второго БТР. Являясь при этом лучшим другом и правой рукой главы каравана - Андрея Юрьевича. После недолгих переговоров было решено взять Пашу с собой. В команде появился, так сказать «сын полка». Пригрозили, мол, не будешь подчиняться жесткому распорядку дня и дисциплине - высадим в ближайшем населенном пункте. Само собой ни о какой заработной плате речи не велось, по крайней мере до того пока Паша не станет приносить реальной пользы. К слову, кличка Мыш прижилась у бойцов сразу, не неся никакого оскорбительного подтекста.
В течение двух дней парнишке удалось сбагрить все ненужное барахло на рынке, собрать небольшой походный рюкзак с провиантом и дорогими сердцу вещами, отдать квартиру обратно в администрацию, благо бюрократическая писанина осталось в прошлом. Перед отъездом Паша тепло попрощался со всеми знакомыми, в том числе и с Егорычем, которые передал банку со слегка засахаренным малиновым вареньем.
Свой товар караванщики поменяли в основном по бартеру на дорогие медикаменты, патроны и горючку. К огромному удивлению гостей, владельцы торжка достали из закромов несколько штабелей первосортного шоколада и алкоголя. Одну из фур загрузили медью и различными радиоэлектронными частями. Пригодится в крупнейшем научном центре - Новосибирске. До войны, наряду с Томском, этот город считался сердцем научной деятельности Сибири, кузницей высококвалифицированных кадров страны. Таким он остался и после катастрофы. Одному Богу известно, каким образом город миллионник почти не пострадал от ядерного оружия. Противоракетные войска, вечная им память, постарались на славу. Соседу, расположенному на 300км северо-восточнее, повезло гораздо меньше.
Взаимовыгодно обменяли китайские КПК на российские ПНВ с батарейками. По довольно сносной цене приобрели семена, крайне важный товар в Зауралье. Есть ведь что-то надо. Все остались довольны, обусловившись, что следующий рейд следует ждать через три - три с половиной месяца…
9
Такая судьба у людей, посвятивших себя торговле - колесить по разбитым дорогам, налаживать связи, заводить знакомства, а главное, покупать дешевле, продавать дороже.
Корпус бронетранспортера еле заметно покачивался на неровностях дороги. Многочисленные дожди, лютые морозы, летняя плавящая асфальт жара за эти годы превратили некогда идеально ровное шоссе в его подобие. Несмотря ни на что, восемь огромных колес хищно наматывали километры дороги, будто не замечая выбоины, а иногда и целые ямы, затопленные грязной водой. Все сидели молча, поглядывая на унылый пейзаж в наблюдательные приборы.
Один Гена, плотный мужик с темной щетиной и усами, увлеченно пролистывал тонкую книжку.
- Слушайте, - припомнил недавний разговор Паша, - а что вы говорили про Боинг? Неужели кто-то самолет в воздух поднял?
- Да типун тебе на язык, столько соляры жечь… легкомоторный еще ладно, а эту громадину, ну нах…
- Да, Штык с третьей фуры, говорит, в небе след видел от самолета. Ясное дело, почудилось. Облака ветром разнесло, - перебил, пока еще незнакомый Паше, караванщик.
- Ааа… Понятно, - на секунду задумался Мыш, вскоре задав новый вопрос, - а за Уралом что происходит? Чем там живут?
- В ХМАО нефть и газ качают, как и прежде, разве что в объемах гораздо меньших. Оборудование и трубопроводы пострадали сильно. Да и толковые инженеры на дороге не валяются. Особенно после писца. Одно плохо им, жрачки мало, в Сибири сельское хозяйство особо не развернешь. Сургут сильно зацепило, на ГРЭС ихней сейчас один энергоблок работает на половинную мощность. Кому не повезло так это ЕКБэшникам. Накрыло конкретно. Горы пепла и остовы зданий…
В нутре гудящей машины повисло гробовое молчание. Город погиб за считанные минуты, продолжая тлеть несколько недель. Никакие убежища не спасут от прямого попадания боеголовок.
- Как думаете, в Америке тоже дела идут не сладко? - поинтересовался неугомонный парень.
- Ты еще давай ляпни, что тебе их жаль. Пусть гниют в Аду, за то, что они натворили. Сколько жизней из-за каких-то мудаков потеряно. Своими руками задушил бы, - сжал кулаки и зубы до этого сидевший спокойно Майор.
Майор, по словам Федора с самого найма был черств, недружелюбен, малоразговорчив. В одной из пьянок после многодневного похода, он признался, что потерял семью. Жена, малолетние сын и дочь, погибли в первую неделю войны. Майор решил валить из раздираемого мародерами и толпами анархистов города. Забил до отказа продуктами и водой свой черный джип. Прихватил табельный ПММ и Бекас с пистолетной рукояткой. Здраво рассудил, что двигаться лучше по проселкам. Но удача была не на его стороне. Какие-то ублюдки подловили их джип на дороге, шмальнув из кустов, в последнее мгновение Майор успел вывернуть руль, машину занесло, но дуплет картечи исковеркал правую сторону дорогого внедорожника. Майор расстрелял две обоймы в двух обдолбанных нарков с двустволкой. Жене картечины попали прямиком в шею, перебив позвонки, детей зацепило вскользь, попав сыну в левый глаз, дочери в верхушку черепа. Обезумевший от горя отец просидел с телами два дня, рыдая и рвя на голове волосы. На третий день по дороге потянулась вереница людей. Они привели убитого горем отца в чувство и попытались отвести в лагерь для беженцев под «N». Майор с чудовищной болью в груди похоронил семью под многовековыми соснами и буквально на автомате влился в колону грязных, голодных людей. Затем в том самом лагере закончился провиант, поддерживавший людей. Начался бунт. Майор, сам теперь не понимая как, очутился на окраинах занятого МВДшниками и ОМОНовцами города, расположенного в 70км южнее. Там заправлял старый знакомый, работавший вместе с ним следователем задолго до катастрофы…
Федор взглядом приказал Паше заткнуться. Мыш вздохнул - хотелось задать миллион вопросов, мучавших его, расспросить дядю Федора о его прошлом, узнать, что творится в различных частях страны. Стран, поправил себя юноша. Но вместо этого, предстоял долгий молчаливый день в режиме 5 к 1. То есть каждые пять часов машины останавливались на часовой отдых, водилы менялись со своими парами, дозаправлялись баки. Бойцы охранения разминали затекшие ноги, проклиная бронированные восьмиколесные коробки. Дозоры уходили на некоторое расстояние от колоны. Повара готовили обед - консервы с картошкой, вяленую рыбу, либо супы.
10
Вечерело. Небо затягивали черные свинцовые тучи. Моросил дождь. Машины двигались без помех. С утра прошли около 250 километров. Скорость не более 70км\ч ради экономии топлива. К тому же за дорогой необходимо следить во все глаза. Не те времена, чтобы бездушно гнать вперед, наслаждаясь практически пустой трассой. Обгоревшие остовы легковушек на обочинах тому подтверждение. За весь день повстречали с десяток грузовиков и джипов. Народ предпочитал старые проверенные временем УАЗы и Нивы дорогущим иностранным внедорожникам. В изделиях российского автопрома отсутствовала сложная электроника, запчастей навалом, ремонт производится буквально на коленке с использованием подручных материалов и простейших инструментов. Несколько раз попадались деревенские на конных повозках. Неприметные с виду мужики, уверенно сжимающие берданки. Всем своим видом показывающие – «мы хоть и мирные работяги, но за свое добро глотку успеем перегрызть».
Часам к восьми вечера лес и поля сменились пустынными пригородами. Покосившиеся, разворованные дачные домики, многие со следами пожара. Выгоревшая дотла кирпичная коробка дорогого коттеджа. Словно в насмешку над ним, на соседнем участке отлично сохранившийся деревенский туалет. Ни души, унылая картина. Любимый город для остановки. Маршрут всегда составляли таким образом, чтобы вечер-ночь выпадал на этот отрезок пути. Дальше на восток колонна не остановится для торговли практически до самой базы. Причина банальна - останавливаться негде. Лишь пепелища, стай собак, скопища ворон.
Подъезжая к населенной части города, прошли радиоопознавание. На въезде встретили две БМП-1 вкопанные в землю. Поприветствовали бойцов на блокпосте. Все как обычно. Будничные меры предосторожности. На время ярмарки сюда стекались все окрестные деревни. Меняли еду на нужные им вещи.
Фуры оставили под присмотром бронетехники. Выставили внушительное охранение. Доверяй, но проверяй - девиз всех выживших. Андрей Юрьевич (глава каравана), Федор и еще человек пять, включая Майора, отправились на встречу к какому-то человеку. Многие бойцы рванули в местный бар, совмещенный с борделем. Мыш отправился спать в выделенное им здание. Двухдневный переход на машинах в сидячем положении дался ему нелегко, привычный к ходьбе парень буквально валился с ног, тело требовало от хозяина принять горизонтальное положение. Сон пришел быстро. Всю ночь опять мучили кошмары, которые Паша забывал с рассветом.
Подъем в 6.00 утра показался подростку сущим адом, но памятуя слова о дисциплине, пришлось резво подниматься с закрытыми глазами. Натянув штаны и обувь, вышел на улицу умываться. В одной майке было холодно, поэтому дрожа, парень быстро ополоснул лицо ледяной водой, почистил зубы и поспешил обратно в кирпичное общежитие. Во дворе обливались, смеялись и матерились новые товарищи Мыша. Скоро общая разминка и завтрак. Запах мясной похлебки витал в воздухе. Ничто так не поднимает настроение как вкусная еда, особенно в дороге, где основной рацион составляют консервы.
Караванский БРДМ и три городские Шишиги укатили прочь. Майор приказал незаметно расчехлить ЗУшку и развернуть Урал таким образом, чтобы стволы были направлены стволами к центру города, точно между двумя пятиэтажными обветшалыми зданиями. Разворот самой установки на приводах выглядел бы подчеркнуто агрессивно. Караванщики завтракали сидя на броне бронетранспортеров.
День прошел спокойно. Механики, воспользовавшись затянувшимся привалом, тщательно осмотрели технику. Паша успел пообщаться почти со всеми караванщиками. С кем-то получалась более продуктивная беседа, с кем-то нет. Не многие захотели бы разговаривать с 17 летним юнцом, однако, в этом караване собрался на удивление дружелюбный и адекватный народ. 53-летний Геннадий Аркадьевич вообще оказался без ума от внимательного слушателя. За день он поведал историю своей жизни, поминутно соглашаясь, что его юношество не идет ни в какое сравнение с юношеством Паши. Мальчишка уже плохо помнил, как это - жить в теплой и уютной квартире, питаться три раза в день, ходить в школу, играть в компьютер и в футбол во дворе, в конце концов!
В три часа ночи под покровом ночи, вернулись Шишиги и БРДМ. Уставший Федор Николаевич дал указание тщательно вычистить автоматы, КПВТ и ПКТ, доснарядить ленты, заправить бак Бардака. На носилках пронесли раненого бойца, видимо сильно зацепило левую ногу. Жутко матерясь, пробежал Андрей Юрьевич. Из грузовиков выпрыгивали довольные солдаты с закопченными лицами и грязным обмундированием. Вслед за ними показались мешки и ящики с чем-то тяжелым. За всем этим украдкой наблюдал Паша из комнаты общежития. Дежурный украдкой обошел комнаты, радостно шепча: «Всем спать, завтра уезжаем, наши крупный куш сорвали».
11
Взрывы гремели по всей территории Российской Федерации, от Дальнего востока до Калининграда, от Земли Франца Иосифа до Кавказа, Башкирии и Татарстана. Огонь и радиация пожирали крупные города, военные части и объекты, инфраструктуру и промышленные комплексы. Испепеляющие вихри не жалели никого, в равных условиях оказались как бездомные с улицы, так и богатые бизнесмены и олигархи. Не в лучшее положение попала и верхушка страны. Шесть минут для подлета межконтинентальных ракет слишком малый отрезок времени для эвакуации. Тем более что предпосылок для такого безумного акта со стороны США попросту не было. За последние пять лет отношения между двумя сверхдержавами вошли в русло доверия и дружелюбия. Совместные проекты, как военные, так и экономические только подтверждали это. Мелкие разногласия не могли послужить причиной для холокоста.
Как бы там ни было, что бы ни произошло, но мир изменился навсегда. Изменился, к сожалению, не в лучшую сторону. Вопреки всем ожиданиям так называемая «ядерная зима» все же наступила, но не затянулась на десятки лет как предсказывали аналитики времен холодной войны. Пепел, сажа, пыль и частицы породы попавшие в атмосферу не вызвали катастрофического похолодания. Да, теплообмен затруднился, но температура упала на 5-7 градусов от нормы, а не на 20-40. В течение года небо большей частью очистилось. К сожалению, этого крошечного отрезка времени хватило, чтобы с испещренной шрамами лица планеты исчезли тысячи видов животных, растений, насекомых. За два месяца вся радиация выветрилась, оставив некоторую часть земель непригодными для обработки.
Договора СНВ между Россией и США сыграли значительную роль в выживании людского рода после холокоста. США использовали не весь свой ядерный арсенал. Большинство ядерного вооружения ВВС находилось в разобранном состоянии. Атомные подводные лодки, составляющие большую часть ядерного арсенала, выпустили не все боеголовки. Словно приказ об атаке поступил не от правительства страны, а откуда-то извне.
Тем временем новая угроза не заставила себя долго ждать. Восточное побережье США уже ощутило всю её мощь на себе…
12
- Вот он родимый! – воскликнул дядя Федор, - ну мужики, неделю гулять будем! Банька наша загляденье, ты даже представить себе не можешь, да под водочку и пивко домашнее с рыбкой вяленой… ух! - обратился он уже к сонному Паше. - А бабы! Бабы какие у нас! Я к Таньке завалюсь. Мировая женщина. - Федор притих, внимательно посмотрел на подростка и весело протянул, - хотя рановато тебе по бабам еще, рановато… Подрасти малехо.
Дружный хохот наполнил машину. Паша слегка покраснел, ничего не ответив.
Добралась колонна без происшествий. Иногда с головного БТР докладывали о проезжающих машинах, не представляющих особой опасности. Впрочем, никто не расслаблялся. Темно-серое небо сменилось настоящей августовской жарой.
На окраине некогда крупного города сформировалось новое поселение. Основой ему послужила военная часть номер «…». К гарнизону также присоединились окрестные части, которые выжили естественно. Основательно укрепленные и утепленные двухэтажные общежития с дымоходами простых русских печей, соседствовали с добротными избами для семейных и офицерского состава. Население смешанное, чистокровные вояки соседствовали с сугубо гражданским людом. Реалии нового времени заставляли объединяться в своеобразные анклавы.
На зданиях, грамотно перекрывая все направления, расположились четыре ЗУшки накрытые зеленоватыми тентами, в креслах мирно, но бдительно, развалились солдаты. Въезд на территорию представлял собой сложный лабиринт из умело расположенных бетонных блоков. На дорогу смотрел КПВ, также зачехленный. У КПП в бинокль поглядывали трое солдат уже оповещенных о приближении своих. Обочины дороги во многих местах заминированы МОНками и фугасами, разведенными в несколько цепей подрыва. По периметру территории тяжелая техника насыпала приличный ров. Площадка за ним подчистую вычищена от деревьев и мусора, для того чтобы атакующая сторона не смогла бы скрытно подобраться к позициям. Изюминкой и без того мощной обороны являлся укрытый в окопе по самую башню Т-90 и тщательно замаскированная батарея минометов. В длинных боксах разместилась бронетехника, готовая при малейших признаках опасности выйти на оборудованные рубежи обороны.
Колонне обрадовано помахали и что-то крикнули молодые парни, проехавшие мимо на двух переоборудованных УАЗах. Всех распирало от ощущения невероятной близости к родному дому. Спустя четыре недели и тысячи километров, бойцы наконец могли встретить жен, детей, подруг и друзей.
Сидя на броне бронетранспортеров, караванщики проехали мимо КПП под радостные возгласы дежурящих на нем. Машины медленно покатили в сторону складских помещений. К ним тут же бросились офицеры, из бараков выбегали взволнованные женщины и девушки. Большинство ребятни играло у местной крохотной речки, вернее сказать речушки.
Паша застенчиво остановился у грязного колеса бэтэра, наблюдая за счастливыми людьми. Почти каждый караванщик был женат, благо женщин хватало. Радостные крики, пламенные поцелуи и крепкие объятия прошли мимо Мыша. Большинство даже не заметило новое лицо. Все были так взволнованны, что не сразу обратили внимание на Федора. Он просил всех успокоиться и познакомиться с новым членом команды.
Вечером было застолье. Утром похмелье... Паша открыл новую страницу своей жизни.
|